Стихи и музыка
                         Анатолия Постолова


      Во времена китайских династий
      Одним из популярных развлечений знати 
      Были сражения сверчков.
                               (Из хроники)


Война сверчков окончилась, а с ней
Окончилась декада представлений.
Фитильщики имперских фонарей
Подобных не припомнили сражений.

Погибло много в поднебесной той,
Необозримой и жестокой драме...
Везли героев в клетке золотой,
А мертвых схоронили в сточной яме.

            * * *

За пару лет до этих бурных дней
Был женщиной одною куплен в лавке
Сверчок отнюдь не царственных кровей,
К тому же с укороченною лапкой.

Она была наложницей, а он
Стал голосом ее немого сердца.
Она грустила - он ей пел псалом,
Иль рассыпал стремительное скерцо.

Она, бывало, руки опустив,
Задумается, в детство уплывая,
И пряжи золотистые ужи
Скользят, ее колени обнимая...

Но при дворе подобных мыслей ход
Мог вызвать лишь брезгливую гримаску -
Дракона приближался важный год,
Иные по нему кроились маски.

И свора императорских гонцов
Коней горячих шенкелями правя,
Войну сверчков, цикад и кузнецов
Спешила протрубить по всей державе.

            * * *

Они простились. Пришлая рука
Сломала дверцу маленького крова. 
Сверчка толкнули в жерло бамбука,
Заткнув отверстье косточкой сливовой.

Он брошен был, как тысячи других,
В лихое колесо кровавой сечи.
Под звуки барабанов и шутих                    
Сверчки ползли друг друга в смерть калеча.

Он уцелел... с поломанным крылом,
Почти слепой, влача себя убого,
Он, наконец, вернулся в отчий дом,
Чтоб спеть псалом и помириться с Богом.

Но дом был пуст, и ужас пустоты
Вдруг оглушил сильней громов небесных.
Весь этот мир стал для него постыл,
И он упал в объятья черной бездны.

            * * *

История невзрачного сверчка 
На фоне исторических явлений 
Не стоит и пустышного щелчка,
Тем более, стишков и сожалений.

Но в ней свои заложены пути,
Их много и они непостижимы.
А, впрочем, вот вам маленький пунктир
Фантазии, отнюдь не мной творимой.

Есть женщина. Она живет одна.
Ее сосед, скрипач забытый миром.
И часто из открытого окна
Доносятся каденцы скрипки милой.

Он хром, в его руке дрожит смычок,
Но в щелкнувшем по струнам пиццикато 
Ей слышится сверчок - чок-чок-чок-чок...
И сердце замирает, как когда-то.

2000, Лос-Анджелес